В молитвах, слезах и причитаниях прошёл год траура по светлой памяти одного из выдающихся представителей нашей интел лигенции, мастера художественного слова, поэта, драматурга, певца, музыканта-виртуоза, композитора-песенника, Илёву-Мани Маллаева, известного в народе под псевдонимом “Ильёс”...

Засверкал наш Ильяс на небосводе искусств и поэзии многоцветием солнечных протуберанцев и в одно мгновение погас в костлявых объ ятиях ко варного, неизлечимого недуга.

Наследие Ильяса, его творчество, как, впрочем, и он сам, абсолютно уникальны! Назвав Ильяса уникальным, мы нисколько не преувеличиваем. Подтвердят это десятки тысяч поклонников его таланта, которые считают горе утраты своего кумира всенародным для бухарских евреев.

В свете сказанного нево льно напрашивается вопрос: в чём секрет феноменальности Ильяса и уникальности его творчества? Ответ на этот вопрос вытекает из продуктов его наследия.

 Как о поэте Ильяс заявил о себе в конце 80-х годов XX-го столетия. Однако как музыкант-виртуоз он имел столь широкую популярность, что его поэтическое дарование было воспринято с определённой долей скепсиса. В то же время сам поэт ещё в 70-е годы считал, что (здесь и далее перевод стихов мой, если не указано иное, - Л.Я.):
«Ба Ильяс созу ашъор - кони тиллост,
Дигар молу, дигар коне надорад».
(Всё богатство Ильяса в его музе,
Другого клада он не имеет.)

Наряду с тонким лиризмом, произведения Ильяса проникнуты глубокой жизненной философией и воспитательной направленностью. Наде лённый большим жизненным опытом поэт-гражданин Ильяс Маллаев, весьма болезненно воспринял вандализм зарвавшихся исламских террористов и обратился своим громким поэтическим голосом к Всевышнему словами :
«Эй Худо! Бар халқи ман ин оҳу афғон, то ба кай!?
Розу шаб ҳар фоҷиъа, дар ҳар хиёбон, то ба кай!? Синахо тешук шуда аз доғи ҳижрон, то ба кай!?
Ҳар яҳуд бе хобу ваҳму, ларзон, то ба кай!?»
(О Боже! Мой народ в причитаниях, доколе!?
День и ночь на площадях трагедии, доколе!?
Грудь разрывается от печали и горя, доколе!?
Каждый еврей в страхе, без сна и покоя, доколе!?
Матери на могилах детей в слезах, доколе!?)

Весьма болезненно воспринимал поэт отдельные ошибки молодёжи, особенно, в их поведении:
«Табии ҳусни инсон на ба рўю, на ба мўи ўст,
Забони хуш кунад зеботарин, ҳар як зеборо».
(Не лицом, не причёской красив человек,
Речь - его красота, ты запомни навек.)
(Перевод Баси Малаевой)

Или:
«Маро таклиф макун, Ильяс, агар танҳо шароб дори,
Чи лаззат бе мақому шъерият он ҷоми саҳборо!?».
(Не зови меня, Ильяс, лишь на винопитие –
Без макома и стиха что за наслаждение!?)

В стихотворении «Одамлар хақида» («О людях»), написанном на узбекском языке, поэт анализирует поведение человека в различных жизненных ситуациях и заключает свой анализ словами:
«Пулим» деб отаонангдин жаҳонда бехабар қолма,
Бадавлат ул киши ким, ота бирла онаси бордур».
(В погоне за «металлом» не забывай отца и мать,
Лишь имея их, ты на этой земле богат.)

Проблема взаимоотношений между людьми становится особенно актуальной в экстремальных условиях иммиграции, когда идёт ожесточённая борьба за выживание. С болью в сердце поэт призывает соплеменников к единению, к уважению традиций нашего народа, следованию им и служению его идеалам:
«Гар хизмати мардум ба ту аст кори муқаддас,
Бо зарҳату тилло нависанд таърифи номатро».
(Коль служишь народу самозабвенно,
Жить будешь веками, и имя – нетленно.)
(Перевод Баси Малаевой)

Диапазон поэтического дара Ильяса простирается по большинству жанров стихосложения таджикской классики. В его поэтических тетрадях последнего времени, когда он уже догадывался, (а может быть, и знал) о летальном исходе своего недуга, мы видим, что поэт отчаянно сопротивляется болезни, старается всячески поддерживать инициативу домочадцев по спасению умирающего дорогого человека. Всю общину в те дни волновало состояние здоровья любимого поэта.

Глядя на всё это, невольно задаёшься вопросом: «Кто же этот человек? Поэт, музыкант-виртуоз, драматург, композитор, певец? Или, просто – соратник, друг, товарищ? Или и то, и другое?!”

Читая рукописи его новых произведений, где представлены почти все разновидности жанров стихосложения персидско-таджикской классики (газели, эпитафии, мухаммасы, четверостишия, касиды, назира и др.), приходишь к выводу, что поэт был верен этому принципу. Певучесть стиха сохранена даже в его стихотворной пьесе «Певец Его Превосходительства». Данное произведение представляет собой описание в стихотворной форме драматизма жизни одного из выдающихся представителей виртуозного пения – исполнителя макома, ставшего впоследствии «рабом» своего уникального таланта. Однако, даже такой своенравный самодур, как Эмир Бухары, не посмел покушаться на его жизнь и прекратил преследование после его побега в Самарканд, ставший в то время территорией царской России.

Рубои Ильяса глубоко философичны и певучи. У Ильяса вообще нет стихов, существующих помимо мелодии, настолько отточен ритм и филигранно подобраны рифмы. У него слова и мелодия живут одновременно и вместе, и отдельно.

«Таърифҳо бар он касе ки, дар ҷаҳон нек карда аст,
Неки баҳри оламу, ҳам баҳри инсон карда аст».
 (Коль ты добро творишь на свете - хвала тебе и честь!
Какое счастье, что на свете такие люди есть.)
 (Перевод Баси Малаевой)

Эти слова впервые прозвучали в начале 30-х годов из уст одного из просветителей на шего народа поэта Яхиэля Аки лова. Продолжая гуманистические традиции, заложенные в нашу поэзию, старшее поколение передало эстафету в на дёжные руки подрастающего. Одним из продуктивных и любимых читателями по этов - наших современников был Ильяс Маллаев.

Ниже приводятся образцы рубаи, маснави и других произведений поэта в переводе Баси Малаевой.

* * *

Суҳан гуфтан ки ихлос буд,
Ки ҳар лавҳа ба дил хос буд,
Қалам дар дасти Ильяс буд,
Сухандонам куҷо рафти?

Желанием горел поговорить с тобой,
Переполнялись чувством душа и разум мой,
Чернильница с пером, как верный друг, - со мной,
Но где, Ильяс, скажи, желанный образ твой?

* * *

Ду бародар аз таваллуд, ду гули як хона шуд,
Баҳри мероси падар, аз якдигар бегона шуд,
Фарқи молу, фарқи дўстро чун надонист ду ҷавон,
Даври пири ҳардуяш, аз бекаси девона шуд.

Росли два брата – два цветка под крышею одной,
Отца наследство их раздору становится виной.
Увы, не в силе отличить богатства смысл и братства.
В итоге каждый одинок - живёт с самим собой.

* * *

Гули бадбўй мекушад хирмони боғи гулро,
Шахси пулдор написандаст одами бепулро,
Хониши паст ширинаст, нисбати хониши баланд,
Ҳанги як хар мекушад нолаи сад булбулро.

Благоуханье розы гибнет вблизи зловонного цветка,
Богатый в жизни не оценит проблемы, нужды бедняка,
Орать привыкший не поймёт, насколько песнь души сладка,
Он ржанье предпочтёт осла влюблённым трелям соловья.

* * *

Чун дар ин дунё Худованд насли инсон офарид,
Баҳри ў, чашму сару поу тану ҷон офарид,
Новбате омад ки, бар инсон забон бунёд кунад,
Фикр карду, баъд забонро, пуштидандон офарид.

Всевышний сотворил людей, наверняка, частями:
С душой и телом, головой, глазами и ногами.
Пришёл черёд придумать место и значенье языку
Подумал Б-г и лучше места не нашёл, чем за зубами.

* * *

Завершая этот краткий очерк о жизни и деятельности уникального человека и его творениях, хочу обратиться к детям, внукам и последующему потомству, незабвенного Илёву-Mани Маллаева – Ильяса, ко всем близким родственникам: живите долго, держите высоко планку деяний вашего знаменитого предка, Человека с большой буквы.