Газета The Bukharian Times получила много откликов на статью Рафаэля Некталова, посвященную жизни Михаила Яковлевича Левиева.

Первым откликнулись молодые. Петр Пинхасов, лидер молодежной организации бухарскоеврейской общины, с волнением поделился с нами своими мыслями:

— Это удивительно, но наше поколение почти ничего не знает об этом выдающемся человеке! Я уверен, что история о Михаиле Левиеве станет примером того, как стойко боролись наши бухарские евреи за свое достоинство.

Мой сын, Борис Некталов, который знал подобную историю о своем прадеде Юханане Мурдахаеве, сказал, что его сокурсникам, студентам Борух колледжа, важно больше знать о тех бухарских евреях, которые за «Ба симхои Иерушалам» или «В следующем году в Иерусалиме» поплатились годами каторжных работ, лагерей.

— Мы хотим пригласить семью Левиева в свой колледж, чтобы эти люди рассказали нам о тех непростых днях, когда вся семья находилась под контролем властей, КГБ.

Находясь в Кью–Гарденсе, я встретился с Давидом Кандхоровым, бывшим жителем Душанбе, уроженцем Самарканда, который был глубоко взволнован, прочитав строки о Михаиле Яковлевиче, герое его юности.

— Почему так мало написали о годах, проведенных в Самарканде? — спросил меня земляк.

Я ответил, что не ставил перед собой цель детально описывать жизнь этого человека, и размер газетной полосы не позволял.

— Когда М.Левиева отправили в Самарканд, где в годы войны он занимал должность военного прокурора, им были спасены от отправки на фронт многие жители еврейского квартала, — рассказал мне Д. Кандхоров. — И позже, когда он жил в Москве, к нему в дом можно было прийти любому самаркандцу. И было достаточно сказать, чей ты сын, чтобы тебе помог Михаил Левиев.

Прошло двадцать лет с той поры, как не стало этого легендарного человека. А если учесть информационную блокаду, которой был окружен советский человек, а также расстояние между городами Центральной Азии и Москвой, станет совершенно ясно, почему мы так мало узнавали о своих героях. Но нет худа без добра. Эмиграция — разлучница, но эмиграция собрала нас всех, жителей малых и больших городов, в большой мегаполис Нью–Йорк, где мы все смогли узнать друг друга поближе. К сожалению, живут среди нас не только жертвы, но и подстрекателиосведомители, стараниями которых и становились возможными мерзости, творимые советской системой.

Читателю Рахмину Аминову — 29 лет, и уже 13 лет он живет в Америке. Рахмин интересуется, какими правовыми нормами руководствовалось советское правительство, чтобы наказывать таких людей, как М.Я.Левиев?

Вот что об этом пишет известный московский писатель и журналист Анатолий Ромов, статья которого была напечатана в газете «Новый русский». Мы приводим ее фрагменты с любезного разрешения издателей.

В 1950 году, когда начал готовиться печально знаменитый сталинский план эвакуации всех советских евреев из крупных городов СССР в Сибирь, Левиеву было предъявлено обвинение по статье «58–10 — ч.1» — «антисоветская агитация и пропаганда».

Передо мной документ: «Секретно. Комиссия в составе (перечисляется состав) ...постановила: заключенного Левиева Михаила Яковлевича... перевести для дальнейшего содержания в общий лагерь МГБ. СССР. Начало срока — 5–1У–1950, конец срока — 5–1У–1960» Три подписи: полковник Мухтиков, полковник Тырин, советник юстиции Мелошенко. На следствии, которое велось еще до формального срока отбытия наказания, Михаилу Левиеву поставили в вину и его встречу с Голдой Меир, и произнесенный им в тесном кругу тост на иврите: «До встречи на Земле Обетованной!» — «Ба симхои Ерушалаим!».

За это Левиев вынес страшные муки — сначала в предварительном заключении на Лубянке, а затем в особо опасных шахтах Воркутлага. На Лубянке он провел 60 суток в карцере глубоко под землей: это — камера объемом в один кубический метр, вся , в том числе и внизу, состоящая из сваренных металлических прутьев; внизу под прутьями была вода, а по сухим местам бегали крысы. В лагерях же его пять лет подряд по указанию свыше посылали на самые опасные и вредные работы. За неповиновение его бросали в карцер. Все это он вынес и выдержал...

Вот два других документа: Справка, выданная Московским городским судом за подписью председателя суда Л.Громова от 31 января 1956 года, удостоверяющая, что «Левиева Михаила Яковлевича... следует считать несудимым».

И вторая — от 19 марта 1956 года, за подписью заместителя председателя Верховного суда РСФСР Абрамова, сообщающая, что «дело по обвинению Левиева Михаила Яковлевича по ст.»58–10–ч.1« отменено за не доказанностью обвинения».